Кинематограф давно исследует тему одиночества и связи человека с природой. Режиссеры вроде Бена Риверса показывают героев, растворяющихся в ландшафте, Дени Коте создает собирательные образы тех, кто выбирает жизнь вне общества, а Хлоя Чжао в «Земле кочевников» демонстрирует, как скитания могут исцелять. Клинт Бентли в «Снах поездов» продолжает эту традицию, добавляя к ней собственный голос.
История Роберта Грэньера начинается в 1893 году, когда семилетний мальчик прибывает в город Фрай, штат Айдахо. О его прошлом почти ничего не известно — приемные родители остаются безымянными, а детство проходит в окружении лесов и полей. Роберт рано оставляет школу, чтобы работать рыбаком, затем становится лесорубом, участвует в строительстве железнодорожного моста. Его жизнь наполнена встречами с друзьями, рассветами и закатами, сезонными работами и возвращениями домой.
Дома его ждут жена Глэдис (Фелисити Джонс) и дочь Кейти. Несмотря на скромные доходы, семья строит планы: открыть лесопилку, расширить ферму. Но внезапно в этот маленький мир врывается трагедия, которая не поддается объяснению. Она ложится тяжелым грузом на плечи Роберта, заставляя его собирать обломки прежней жизни и безуспешно искать ответы на вопросы о причинах случившегося. Мир продолжает двигаться вперед, а герой остается один на один со своим горем.
Фильм основан на повести Денниса Джонсона, впервые опубликованной в 2002 году в The Paris Review. Отдельное издание вышло в 2011 году, и тогда же автор стал финалистом Пулитцера — награда не была вручена из-за недостаточного количества голосов жюри. Джонсон превратил частную историю лесоруба в масштабное свидетельство эпохи, а Бентли, снявший до этого лишь «Жокея», но уже получивший номинацию на «Оскар» за сценарий «Синг Синг» с Колманом Доминго, подходит к материалу с осторожностью. Вместе с Грегом Куидаром он создает неспешную балладу о быстротечности жизни.
Визуальный стиль картины напоминает работы Терренса Малика: выверенные пейзажи, задумчивые фигуры среди пшеничных полей и в лесном тумане. Оператор Адольфо Велозо снимает северо-запад Америки как живой организм, где свет словно пытается утешить героев в моменты скорби. Мир меняется, а Роберт едва успевает за этими переменами.
Столкнувшись с трагедией, герой ищет ответы в прошлом. Может быть, он виноват, потому что не заступился за китайского рабочего, когда коллеги-расисты устроили самосуд? Или в детстве он должен был проявить больше сострадания к умирающему в лесу? А может, виной всему было желание обзавестись лесопилкой и больше не уезжать на вахтовые работы? Фильм не столько линейная биография, сколько фотоальбом со случайно расположенными снимками: вот Роберт в детстве прибывает во Фрай, вот дает умирающему испить из ботинка, вот встречает друга, которого спустя годы потеряет.
Герой Эджертона блуждает по лесам, ночует в временных жилищах, встречает собак и призраков прошлого, не переставая задаваться вопросами. Режиссер вплетает фигуру человека в зеленовато-коричневые оттенки природы, заставляя вместе с эпизодическим персонажем Уильяма Х. Мэйси восхищаться красотой мира. Однако иногда изображение кажется слишком нарядным для такой нежной истории — хочется приглушить цвета и дать камере больше свободы. Пока визуальный ряд остается в строгих рамках, закадровый голос Уилла Пэттона рассказывает больше, чем нужно. Стремление отразить литературный первоисточник понятно, но создатели слегка перебарщивают со словом — история могла бы существовать сама, через крупные планы, движение листвы, панорамы меняющегося мира.
Несмотря на эти шероховатости, «Сны поездов» — редкая удача Netflix, картина, способная привлечь зрителей разных поколений. Джонсон и Бентли говорят о любви и боли, о смертности и трагедиях, которые нельзя предотвратить, но можно пережить. О хрупкости памяти и о том, что даже самое ценное рано или поздно обратится в пепел. О том, как живое становится частью мертвого, а мертвое — частью живого. Возможно, прав был Нейтан Филдер: покой можно обрести только в небе, растворившись в чистоте полета, где исчезают боль, вина и тяжесть прожитых лет, остается лишь легкость момента.
Cinema has long explored the theme of solitude and the connection between humans and nature. Directors like Ben Rivers show characters dissolving into landscapes, Denis Côté creates collective images of those who choose life outside society, and Chloé Zhao in “Nomadland” demonstrates how wandering can heal. Clint Bentley in “Train Dreams” continues this tradition, adding his own voice to it.
The story of Robert Grainier begins in 1893, when a seven-year-old boy arrives in the town of Fry, Idaho. Almost nothing is known about his past — his foster parents remain nameless, and his childhood passes in the company of forests and fields. Robert leaves school early to work as a fisherman, then becomes a lumberjack, participates in building a railway bridge. His life is filled with encounters with friends, sunrises and sunsets, seasonal work and returns home.
At home, his wife Gladys (Felicity Jones) and daughter Katie await him. Despite modest income, the family makes plans: to open a sawmill, to expand the farm. But suddenly tragedy strikes this small world, a tragedy that defies explanation. It weighs heavily on Robert’s shoulders, forcing him to gather the fragments of his former life and fruitlessly search for answers about the causes of what happened. The world continues to move forward, while the hero remains alone with his grief.
The film is based on a novella by Dennis Johnson, first published in 2002 in The Paris Review. A separate edition came out in 2011, and that same year the author became a Pulitzer finalist — the award was not given due to insufficient votes from the jury. Johnson turned the private story of a lumberjack into a large-scale testimony of an era, and Bentley, who had only made “Jockey” before, but already received an Oscar nomination for the screenplay of “Sing Sing” with Colman Domingo, approaches the material with caution. Together with Greg Kwedar, he creates a leisurely ballad about the transience of life.
The visual style of the film recalls the work of Terrence Malick: refined landscapes, thoughtful figures among wheat fields and in forest fog. Cinematographer Adolpho Veloso shoots the American Northwest as a living organism, where light seems to try to comfort the characters in moments of sorrow. The world changes, and Robert barely keeps up with these changes.
Faced with tragedy, the hero searches for answers in the past. Maybe he’s guilty because he didn’t stand up for a Chinese worker when racist colleagues took the law into their own hands? Or in childhood he should have shown more compassion to a dying man in the forest? Or maybe the desire to acquire a sawmill and never leave for shift work again was to blame? The film is not so much a linear biography as a photo album with randomly arranged snapshots: here’s Robert arriving in Fry as a child, here he gives a dying man a drink from his boot, here he meets a friend whom he will lose years later.
Edgerton’s hero wanders through forests, sleeps in temporary dwellings, encounters dogs and ghosts of the past, never ceasing to ask questions. The director weaves the human figure into greenish-brown tones of nature, making us admire the beauty of the world together with the episodic character William H. Macy. However, sometimes the image seems too polished for such a tender story — one wants to mute the colors and give the camera more freedom. While the visual remains within strict boundaries, the voice-over by Will Patton tells more than necessary. The desire to reflect the literary source is understandable, but the creators slightly overdo it with words — the story could exist on its own, through close-ups, the movement of foliage, panoramas of a changing world.
Despite these rough edges, “Train Dreams” is a rare success for Netflix, a film capable of attracting viewers of different generations. Johnson and Bentley speak of love and pain, of mortality and tragedies that cannot be prevented but can be survived. Of the fragility of memory and how even the most valuable will eventually turn to ash. Of how the living becomes part of the dead, and the dead — part of the living. Perhaps Nathan Fielder was right: peace can only be found in the sky, dissolving in the purity of flight, where pain, guilt, and the weight of years lived disappear, leaving only the lightness of the moment.
